В зеленом берете: Канадец в Королевской морской пехоте (Глава 9 «Ухаживания»)

• Содержание:
• Пролог
• Глава 1 — Ранние деньки
• Глава 2 — Начало
• Глава 3 — Новый мировой порядок
• Глава 4 — Кивки
• Глава 5 — В поле
• Глава 6 — Сержант псих
• Глава 7 — Сон?
• Глава 8 — Передышка
• Глава 9 — Ухаживания
• Глава 10 — Найти счастливое место
• Глава 11 — Марксман
• Глава 12 — Дивиденты
• Глава 13 — Тактика
• Глава 14 — Задержка
• Глава 15 — Попутчик
• Глава 16 — Ледяные свиньи
• Глава 17 — Финальные учения
• Глава 18 — Конец учебе

Глава 9 «Ухаживания»

Намного раньше, чем нам бы этого хотелось, мы снова упаковали свои рюкзаки для полевых учений. А прогноз погоды обещал что прогулка не будет легкой. Мы направлялись в Дартмур, на всю Неделю 10. Это было наше первое путешествие в Дартмур и отряду стоило научиться ненавидеть и бояться этого места. Это огромная область высоких, покрытых мокрой травой по колено, холмов, разделенных болотами. Даже вершины холмов постоянно сырые. Там нет деревьев, поэтому нет никакого укрытия от ветра и пронизывающей погоды. Постоянно идут сильные дожди. Через эту область есть извилистая грязная дорога, но осенью и зимой это абсолютно пустынное место. Возвышаясь на несколько тысяч футов над уровнем моря, это место славится очень туманами, которые расползаются неожиданно и очень быстро. Многие потерялись в Дартмуре и существует как минимум один мемориал бутнекам, замерзшим там насмерть.

После обычной проверки снаряжения рано утром, мы упаковались и отправились в путь. В этот раз мы погрузились в автобус, поскольку ехать надо было три часа, а путешествовал отряд налегке. Даже инструкторы должны были жить так же как и мы, имея только свои бергены. Еще по дороге они начали забивать в нас навигационные уроки и мы вовсю изучали карты, отмеряли расстояние циркулями и строчили в наших блокнотах. Мы начали открыто молиться, чтобы наш автобус сломался и учения были отменены или отложены, но настолько широко наша удача не распространялась. Автобус продолжал катиться по дороге, а небо сначала посерело, а затем и потемнело из-за низких туч. Мы качали головами, глядя друг на друга и с сосущим чувством под ложечкой думали о том, что нас ждет впереди. Мы смотрели в окна, где виды деревьев и домов сменились торчащими из тумана холмами Дартмура. Начался дождь, оставляя на стеклах росчерки воды. Водитель переключил дворники с медленного цикла на быстрый. Инструкторы приказали нам упаковать свое дерьмо и разбудить тех, кто умудрился задремать. В этот момент автобус замедлился и остановился посреди болота, а дождь полил как из ведра. Хорошего настроения не было ни у кого, даже у командиров. Здесь не было палаток, кроватей или любых других роскошеств на учениях. Хотя им удалось провести большую часть времени в заброшенном каменном доме на торфянике.

Мы высыпали из автобуса и достали наши тяжеленные рюкзаки. В мгновение ока все промокли до нитки, а наши бергены с каждой минутой становились все тяжелее, стараясь впитать всю воду с небес на юго-западе Англии. Я прекрасно запомнил этот ливень, он был настолько сильный, что капли воды отражались от дороги. Все, что было ниже моих колен, скрывалось в дымке от брызг, а вода лилась с моего берета по лицу ручьями за шиворот и на плечи. Так что я вымок раньше, чем нацепил свой берген. Никто не горел желанием здесь задерживаться из-за риска замерзнуть, и инструкторы придерживались того же мнения. Понурив головы, мы отправились в путь. Растянувшись длинной змеей, отряд под порывами пронизывающего ветра начал движение по холмам, пересекая ручьи и обходя болота. Мы прошагали около двенадцати километров и йомпнули в маленькую долину с крутыми склонами. В одном конце долины была небольшая рощица деревьев, а с другой большой каменный дом. Вокруг дома была целая сеть небольших каменных стен, которые выглядели так, будто стояли здесь лет пятьсот. Дом выглядел таким же старым, холодным и навевал дурные предчувствия в сумерках. Здесь не было электричества. Дом стоял рядом с ручьем, вздувшимся от дождя. Это было не очень-то приятное на вид место, но тем не менее оно должно было стать нашим домом на следующие четыре ночи. Ну или около того. Нам запрещалось находится в доме, мы все время жили под небольшими тентами среди каменных стен, в то время как инструкторы расположились внутри.

Список приоритетов был следующим — укрытие, горячая пища, сухая одежда. Инструкторы ничего не планировали в этот вечер, так что мы в значительной степени были предоставлены сами себе. Погода была слишком скверной для того, чтобы они выходили из дома и общались с нами, поэтому по крайней мере, пока мы соблюдали стандартную сторожевую процедуру нас оставили в покое. Я и Брэд (хотя не очень то он и помог) поставили башу в рекордно короткие сроки и теперь сидели на корточках, пытаясь приготовить немного горячей еды. Баша всего лишь небольшой камуфлированный тент, который легко установить после небольшой практики. Как только я прекратил работать, то почувствовал, что начинаю остывать и мечтал о моменте, когда можно будет залезть в сухую одежду и теплый спальник. Немного борьбы и ругательств помогли мне распаковать свое снаряжение. Внутри наших убежищ и так немного места для двух мужчин, а идущий на улице дождь сжимает его до минимума. Когда я наконец-то скользнул в спальник, то почувствовал себя в раю. Мы съели наши пайки, упаковали миски и ложки, чтобы быть готовыми к движению и лежали в темноте, прислушиваясь к шуму льющегося на нас дождя.
Мой черед сторожить пришел как всегда быстро и я, собрав волю в кулак, выполз из спальника и выудил из бергена свои мокрые и холодные вещи. Было огромное искушение схитрить. Мы всегда несли с собой гортексовые куртку и штаны и казалось так просто одеть их поверх сухой одежды на следующий час. Но сухой комплект обязан остаться сухим, невзирая на цену. Помня об этом, я одел мокрые шмотки, собрал берген и отправился в шторм. В этом месте у нас было больше караулов, поэтому на каждом находился лишь один человек. Это было самым сложным, поскольку намного сложнее заставить себя бодрствовать, когда некому пихнуть тебя. Когда я подполз к парню, которого должен был сменить, то увидел широкую улыбку на его лице. Он собирался ненадолго вернуться в рай и не пытался скрыть своего счастья. «Веселись, ублюдок!» сказал он мне, уползая. «Отвали, членосос» прозвучал подходящий ответ.
Я лежал там целый час, дрожа и мечтая о теплом пляже и горячем кофе. Моя позиция располагалась в низине, позади одной из каменных стен, и постепенно наполнялась водой. Ничто не сравнится с ощущениями от лежания в луже холодной воды в одиночестве ночью. Когда время моего дежурства практически истекло, я пополз назад, чтобы начать процедуру пробуждения Брэда. Из-за дерьмовой погоды он вылезал из спальника дольше обычного и время, которое я его продал, на самом деле оказалось большим. Я потряс его, отвесил несколько тумаков и подзатыльников чтобы дать понять ему серьезность моих намерений, пока наконец он, медленно, с обычными комментариями какой я придурок, не выполз в холодную ночь. Я вернулся на позицию и ждал Брэда. Мне не пришлось возвращаться и повторно будить его, что уже было хорошим знаком, но он все равно опоздал на десять минут. В следующий раз следовало будить его раньше. Спустя три часа я снова был в мокрых вещах для следующего дежурства.

По мере того, как дождливый серый рассвет осветил Дартмур, отряд разделся до футболок чтобы заняться физической подготовкой, стараясь идти в ногу с PTI, который был достаточно любезен, чтобы нанести нам визит. Мы избегали все окрестности — вверх, вниз, вокруг холма, периодически мы останавливались, чтобы выполнить пресс в грязи или спринты. Мы носили друг друга до далеких скал и ползли по команде пока PTI не счел, что достаточно.
Мы навьючили свое снаряжение и занялись именно тем, зачем пришли сюда. Навигация и ориентирование. Практика в большом объеме. Взяв бергены, мы отправились секциями от одной контрольной точки к другой, периодически меняя направляющих. Мы собирались покрыть много миль в течении недели и наши ноги и плечи должны были за это заплатить. Мы продолжали дробить группы на все более мелкие с каждым днем, пока наконец не пришли к индивидуальном ориентированию. Честно говоря, я предпочитал именно это. Одному или в паре легче, потому что вы можете двигаться быстрее, иногда я был разочарован тем, что приходится стоять с тяжелым бергеном, пока какой-то полудурок держал карту вверх ногами несколько часов подряд.

Стемнело, но мы все еще продолжали блуждать по Дартмуру. Где-то в районе полуночи мы добрались до последней контрольной точки, которая любезно была размещена вдали от нашего лагеря. Мы собрались в плотную толпу и медленно побрели в темноту. Последний кусок нагрузки на сегодня. Мои ноги были в агонии и, оглядываясь на других парней, я понял, что не одинок. Мы побежали дальше по холмам, замедлив как когда приблизились к лагерю. Все мы смертельно устали. Это был чертовски длинный день и я надеялся, что в этот вечер не будет никаких сюрпризов. Мы определили порядок дежурств и плотно забурились в спальные мешки.
Через десять минут разверзся ад. Кто-то из отряда решил, что он слишком устал, чтобы переодеваться и залез в мешок в мокрой одежде. Очевидно, что инструкторы наблюдали как раз за такими моментами и теперь собирались поиметь нас. С криками и тычками, они заставили нас вернуться в мокрый комплект и покинуть тенты, а затем построили в три шеренги. В какой-то момент они обнаружили что один из караульных осмелился надеть теплую шапку под шлем. Ситуация быстро менялась от плохого к худшему. Очевидно, что ребята расслабились и настало время привести их в чувство. Мы с бешенной скоростью собрали бергены и на карачках поползли в сторону ручья. А темноте мы заползли в замораживающий поток, где заняли позу для отжиманий и застыли в ожидании нашей небольшой вечерней тренировочной сессии. Все инструкторы собрались и жаждали действий. И мы начали, в унисон с их криками. «Руки согнуть! Тянуться! Изгиб! Тянуться! Изгиб! Тянуться!» — каждый раз, когда мы шли вниз, наши лица были все ближе к воде, по мере того как наши руки погружались в грязь. Быстро перевернуться на спину для пресса, затем спринт в гору, чтобы немного прийти в себя. Вернуться назад в поток, отжимания, пресс, спринт, отжимания, пресс, спринт. Бог знает, сколько это продолжалось, но спринты постепенно перестали помогать. Лежание в холодном ручье давало о себе знать и мое тело начало неметь. Я хотел бы иметь немного больше жира на себе, но с такими нагрузками, нечего было и мечтать.

Когда отряд замерзает в ручье ночью, можно подумать, что это как раз тот момент, который сломает большинство. И уверяю вас, некоторые из ребят сломались, но большинство на самом деле улыбались. Это было так смешно, оказаться в ручье, мы замерзли и были настолько жалки, что это стало для нас комичным. То один, то другой начинали скалить зубы, когда инструкторы начали кричать и указывать на нас и я знал, чтоб боль от холода в руках не могла меня сломить. Хоть и это было нелегко, на самом деле. Жизнерадостность перед лицом невзгод. Это не всегда можно найти, но когда вы обретете это состояние, то жизнь становиться чертовски проще.
После того, как инструкторы были удовлетворены, нас отправили обратно, чтобы разобраться с нашим дерьмом, получив последнее предупреждение, чтобы мы не пытались срезать углы. Когда мы изо всех сил пытались размять пальцы и забраться под тенты, вышел сержант и обратился к отряду. Он сказал нам, чтобы мы переставили наши баши в идеально ровные параллельные ряды прежде, чем вернуться к обычному сторожевому расписанию. А затем он покинул нас, чтобы убраться под крышу. Мы все были сильно замерзшими и почти засыпали, во время работы. Было очень темно и шанс поставить баши идеально ровно был призрачным. Мы старались изо всех сил, но большинству парней было все равно. Они просто хотели залезать в своих слизней. Конечно же, спустя десять минут, когда мы все залезли и согрелись, сержант вернулся, словно удар грома.
Он ругался, кричал на нас, заставил вернуться в мокрую одежду, снести баши и упаковать бергены. Мы надели свое снаряжение, схватили винтовки и приготовились для другой быстрой сессии физподготовки. Он заставил нас бегать и ползать, как обычно. В конце мы были совершенно измотаны и было видно. Что инструкторы выполнили то, что планировали. Они хотели, чтобы мы были усталые на этих учениях и утомляли они мастерски. На этот раз все кончилось так же внезапно, как и началось. «Прямые линии!» уходя, бросил нам сержант. И мы пытались их сделать снова и снова, установка башей замерзшими и промокшими людьми раз за разом терпела неудачу. Мы прикинули и пришли к выводу, что сержант может вернуться в любой момент. Но этого не произошло. Было почти три часа ночи, а вставать мы должны были в шесть. Причем я выкинул еще час на караул. Я схватил немного сна в ту ночь, но сохранил мечту вычистить винтовку. Там от этого никуда не деться.

В 06:00 мы вернулись в этот гребанный поток и обратно на этот гребанный холм. Я не знаю, как поднялся на холм утром. Конечно это был не я. Я исчерпал слишком много энергии и слишком устал, чтобы продолжать, и мог только дышать или заставить сердце биться. Я был на автопилоте, а и не выглядел готовым сосредоточиться на карте сегодня днем. После обычных ползания, отжиманий, пресса и бега по холмам, мы переключились на таскание друг друга на спине в гору, а иногда и на руках, словно жених невесту. Это был самый суровый трэш, который мы получали, и черт возьми, мы не облажались настолько, чтобы его заслужить. Но это было не личной неприязнью, а просто частью программы. Они хотели узнать, где были наши пределы и искали их в это утро. Некоторые ребята всхлипывали и хныкали. Я был полностью истощен и ходил в каком-то оцепенении. Большинство из нас выблевало свой завтрак на тренировке и это был настоящий позор. Нам нужна была вся энергия, которую мы могли получить.
Погруженные в себя, мы сидели на своих бергенах и тупо смотрели в землю воспаленными глазами с отрешенным видом. Мы были тут всего лишь две ночи и я был прочно заперт с болью. Это чувствовал каждый. Внутри комнаты наедине с болью. И в течении нескольких следующих дней мы оставались там, где были; в Дартмуре взаперти с болью.

Все изменилось, когда мы наконец-то йомпнули прочь из Дартмура, снова с нашими бергенами, которые давили на плечи. Рюкзаки сейчас весили целую тонну. Они впитали массу воды и это еще больше задалбывало. Ничего не оставалось, кроме как тащиться дальше и через несколько миль мы свалили все на несколько машин, которые отвезли нас в другой лагерь для курса по выживанию.
Я закрыл глаза, погрузившись в один момент сна, который растянулся на всю дорогу. Когда грузовики остановились, то отряд спрыгнул в грязь со своим снаряжением и бергенами, готоы двигаться дальше. Двигаясь секциями, мы шли к лесу на отдаленном холме, пересекая поля, заборы и ручьи. Спустя восемь миль или немного больше, мы оказались карабкающимися по крутому грязному склону холма, прижимаясь к корням и друг другу, боясь сорваться вниз. После того, как мы достигли вершины, на предстоял быстрый йомп вниз по старой тропе и мы наконец-то оказались на месте учений. Мы перевернули свои бергены, вытряхнув баши, спальники, а затем выстроились в линию. Инструкторы отобрали наши винтовки и разгрузки. Затем они забрали куртки и опустошили карманы. После этого отобрали ремни, шнурки и часы. Заставили сдать зажигалки и маленькие фонарики, которые мы носили на шнурках на шее. Нам даже пришлось отказаться от штанов, чтобы доказать, что мы ничего не утаили. Нас урезали до минимума.
Мы вернулись в наши штаны, получили назад небольшие ножи и маленькие наборы выживания, которые мы укомплектовали за несколько недель до этого. Это все, что нам полагалось на следующие два дня. Так что мы стояли в одних футболках в осенний ветер и дождь и думал о счастливых временах, когда не нужно морозить задницу. Такая ситуация неприятна даже в лучшие времена, а мы последние несколько дней подвергались суровым нагрузкам. Все мы были ослаблены голодом, обезвоживанием, холодом и умственным истощением.

Нас разбили на группы по четыре человека, выдав каждой жестяную банку из-под фасоли, а также живых кролика и цыпленка. Затем они оставили нас, отбыв по своим делам. Было уже почти 1700 и начинались сумерки. Нам надо было работать очень быстро, если мы не хотели, чтобы это приключение превратилось в фиаско. Мы убили их и разделали так быстро, как только могли, складывая кусочки в миску. Я быстро попытался возглавить нашу маленькую разрозненную группу. Я отправил двух парней делать укрытие с расчетом развести с одной стороны костер, а затем я и Брэд начали искать дрова. Проблема была в нахождении достаточно сухой древесины, чтобы она могла гореть. Но в Англии дождь шел непрерывно в течении последних двух тысяч лет, а значит мы были в особо влажной зоне.

Мы быстро прочесали окрестности, собирая все, что выглядело достаточно сухим и свалили в кучу, надеясь согреться ночью. Укрытие было не так уж плохо, но когда вы делаете что-то         в темноте в спешке, не так то просто сделать его полностью водонепроницаемым. Как я уже говорил, в этот момент мы уже двигались как зомби и выполнение даже простых задач вызвало затруднения. Мы должны были поддерживать огонь и фактически должны были идти за дровами, как только прекратится дождь. Но мы были словно пьяные. Как только мы сгрудились вокруг жалкого костра в протекающем укрытии, с дымом который разъедал глаза, нам показалось, что мы попали на небеса. Все было безнадежно. Огонь погас и мы должны были иметь дело с слишком влажными дровами. Мы были не в состоянии приготовить еду и получить тепло, но мы не собирались так просто сдаваться. Мы ничего не могли поделать, но рассчитывали, что с рассветом ситуация улучшиться и мы возьмем ее под контроль. Вода протекала через крышу убежища и земля под нами стала превращаться в грязь. Я замерзал. Быть замерзшим, это одно, я могу с этим справиться. Быть мокрым ничего такого самого по себе, голод также можно контролировать. Но когда вы имеете дело с низкими температурами, усталостью и острым голодом, то вы оказываетесь взаперти с болью.
Мы мерзли все сильнее и сильнее и нам ничего не оставалось, кроме как прижаться друг к другу как можно плотнее. Через несколько минут несколько мужчин лежали в грязи, обнимая друг друга так сильно, как только могли. Мы дрожали в унисон и никак не могли согреться. Укрытие другой группы рухнуло, так что эти четверо парней пытались найти убежище в других укрытиях. Вскоре к нам прибыл беженец, чтобы присоединиться к нашему фестивалю ухаживаний. Мы набились как сардины в банку. Но каждой клеткой я чувствовал, что они не заменят мне мою куртку.

Это была середина ноября и температура быстро падала. К этому времени было около восьми часов, слишком рано, нам предстояло валяться там в грязи еще около десяти часов. Мы располагались так плотно, что невозможно было даже пошевелить рукой или головой. После того, как вы немного согрели грязь под собой, последнее, что вы хотели бы это разворошить ее снова. Невероятно, но дождь продолжал идти. Он капал через дыры в крыше нашего укрытия. Мне посчастливилось иметь ледяной поток, льющийся прямо мне в левое ухо. Я не двигался. Я не мог двигаться. Я просто лежал и задавался вопросом, сколько сейчас времени, когда рассвет и что я буду делать когда будет светло. Мой разум начал бродить где-то         вдали от моего холодного измученного тела. Я закрыл глаза и, не обращая внимания на льющуюся воду, и погрузился в себя. Я сбежал прочь из Дармутра, подальше от спунфеста и грязи. Я пошел домой, чтобы увидеть мою сладкую Дженнифер, я забрался в ее теплую постель и прижался к ее телу.